Главная / Возникнование права собственности / Сколько Детей В Одном Детском Доме

Сколько Детей В Одном Детском Доме

Число детей в детдомах РФ сократилось в 2022 году почти на 6% — детский омбудсмен

«Статистика — к уменьшению детей (в детских домах). Сейчас это порядка 37 тыс. человек. По сравнению с прошлым годом это почти на 6% меньше. Это связано с комплексной работой жизнеустройства детей. Но мы понимаем, что еще много чего предстоит (сделать)», — сказала Львова-Белова в интервью на телеканале «Россия 24» (ВГТРК) в пятницу, отвечая на вопрос о том, сколько детей-сирот находятся в детских домах в России.

Москва. 31 декабря. ИНТЕРФАКС — Порядка 37 тыс. детей в России в настоящее время находится в детских домах; в 2022 году их количество уменьшилось почти на 6% по сравнению с прошлым годом, сообщила уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Мария Львова-Белова.

По ее словам, в настоящее время ведется мониторинг мер поддержки приемных родителей. «Мы выявили, что в некоторых регионах оплата по обеспечению жизни ребенка в семье ниже прожиточного минимума. Понимаем, что нам необходимо, чтобы нижняя градация была хотя бы как прожиточный минимум, с возможностью ее дальнейшей индексации и поднятия», — отметила детский омбудсмен.

Львова-Белова добавила, что сохраняется проблема с обеспечением жилья для детей-сирот. «Здесь очередь увеличивается с каждым годом. Это уже более 280 тыс. человек, которые находятся в очереди, и большая часть из них — это ребята, которые уже достигли 18-летнего возраста», — сказала уполномоченный.

По ее словам, в настоящее время предпринимаются меры для того, чтобы сократить эти очереди. Львова-Белова сообщила, среднее время нахождения в очереди — около семи лет, в некоторых регионах — до 20 лет. Уполномоченный назвала такую ситуацию недопустимой. «Необходимо, чтобы мы их поддерживали. Это такие республики, как Кабардино-Балкария, Тува, Ингушетия, Мордовия», — заявила омбудсмен.

Воспитанники выходят из приюта совершенно неприспособленными к жизни — весь их мир состоял из упорядоченной, повторяющейся цепочки событий и людей, которые говорили им, что делать. Детдомовцев никто не учил работать, вести хозяйство, считать деньги, задумываться о том, откуда берется еда. Кроме того, те частички реальности, которые просачиваются в застенки приюта, как правило, состоят из подаренных игрушек и улыбающихся, ласковых студентов-волонтеров, обрушивающих на детей потоки любви и обожания. Это формирует у воспитанников стойкие иллюзии, и в итоге последующая социализация проходит еще больнее. Лишь немногие выпускники детских домов находят свое место в обществе — большую часть ждет незавидная судьба.

Вроде бы не так плохо, но справедливо будет отметить, что все участники этого опроса проходили специальные программы социализации, которые реализует фонд, и это, конечно, сыграло свою роль. Однако это исключение, а не правило. К тому же ничего не известно о судьбах еще нескольких сотен людей — но вся существующая картина позволяет заключить, что вряд ли они сейчас живут роскошно, работают в IT-компаниях и каждый день завтракают панкейками в «‎Шоколаднице». Вряд ли их судьбам можно позавидовать: у воспитанников детского дома с ранних лет заложен паттерн: «‎Тебя не ждет ничего хорошего».

Дети дичают, сбиваются в группы, у них есть свои принципы и понятия — совсем как на зоне. Есть «‎старшаки», которые диктуют правила и силой вынуждают младших подчиняться. Им же, как правило, воспитатели «‎заказывают» наказания для непослушных детей — и старшие избивают младших. Избиения и издевательства в детском доме — совершенно обычное дело. Воспитатели не могут повлиять на детей, их авторитет для детдомовцев слишком сомнителен. Сотрудники детского дома редко утруждают себя сложной педагогической работой и предпочитают силовые методы воздействия: на детей послабее можно просто накричать, а совсем неуправляемых отправляют в психиатрические больницы на «‎лечение». Там их, совсем как взрослых, привязывают к кроватям, колют галоперидол — в общем, мы уже рассказывали, что происходит в застенках «‎желтых домов». Здоровый ребенок возвращается из психбольницы уже с диагнозом, но заступиться за сирот некому. Они быстро привыкают к собственному одиночеству.

Выборка последнего исследования состояла из 292 человек, и специалистам удалось отследить судьбу лишь 39% выпускников. Из них 20% окончили колледжи, освоили самые элементарные специальности и работают. Жизнь 12% складывается тяжелее: им не всегда хватает денег на одежду и еду. Оставшиеся 7% сидят в тюрьме, бедствуют или скончались — это примерно 20 человек.

Детским домом в нашей стране пугают некоторых непослушных детей. На самом деле, детский дом не вызывает радостных ассоциаций ни у кого: ежегодно в России выявляется около 100-130 тысяч детей-сирот, и в среднем каждый десятый из них обречен расти в детском доме. Будущее воспитанников приюта нельзя назвать радужным: несмотря на то, что по закону им положено жилье от государства, 85% детей-сирот остаются без квартиры и прописки. И это далеко не все трудности, которые их ждут за воротами детского дома. Складывается ощущение, что российский детский дом мало чем отличается от колонии, — и сейчас ты поймешь почему.

Раньше использовали методику известного педагога Макаренко. Акцент делался на трудовом воспитании. Методика показывала хорошие результаты. Однако позже ее признали несоответствующей закону. Поскольку было запрещено использовать труд ребенка. Следовательно, в детских домах СССР перестали использовать трудовое воспитание.

Сегодня в стране 576 тыс. детей с ограниченными возможностями. Сколько детей в детских домах? Почти 29 тыс. малышей находятся под опекой государства. В 2013 году сняли документальный фильм про детский дом – «Мама, я убью тебя». Кинолента показывает всю правду о судьбе этих детей.

Статистика детских домов в России в 2022 году насчитывала 130 сиротских учреждений и более 1,6 тыс. образовательных организаций для детей-сирот. Адреса детских домов можно найти в интернете. Также существует единая база по регионам. В справочнике «Детские учреждения» можно найти адреса и телефоны детских домов России.

Детский дом – это воспитательное учреждение, созданное для детей, которые лишились родителей или остались без их опеки. Каждый ребенок нуждается в помощи, поэтому государство создает подобные центры. Деятельность детских домов направлена на воспитание сирот до их совершеннолетия. Дети становятся сиротами, если:

Еще один способ спасти чью-то судьбу – это усыновление. Как показывает статистика детских домов, каждый год усыновляют около 30 тыс. малышей. Однако за последние десять лет почти в 2 раза уменьшилось количество российских семей усыновителей. Иностранцы стали в 5 раз чаще брать в семью детей из России (около 7 тыс. в год).

Сирот, у которых не известно местонахождение матери и отца;
Малышей, чьи родители были лишены прав на них, либо пропали без вести, или отбывают срок в местах лишения свободы;
Если биологические ближайшие родственники не могут ухаживать за крохой, вследствие плохого собственного здоровья.

В настоящее время в Совете Федерации рассматривается проект закона, который будет регулировать количество детей, которые могут быть в приемной семье. Существуют различные причины, вследствие чего родители хотят взять на воспитание приемного ребенка, одной из основных является невозможность иметь собственных крох по состоянию своего здоровья, но есть огромное желание хорошо воспитать и вырастить маленького человечка.

Первым и основным пунктом будет усыновление. Отдельный человек или супружеская пара берет малыша на безвозмездной основе, зная, что придется полностью его обеспечивать без помощи государства. Законом не регулируется, сколько приемных детей должно быть на воспитании, но органы опеки могут возражать, если уже имеется много малышей в составе семьи;
Просто опека, без усыновления. Приемные родители становятся опекунами, которые также обязаны воспитывать, заботиться, дать хорошее образование, причем материальное обеспечение приемных несовершеннолетних также ложится на плечи опекунов. Но при данном варианте развития событий законодательство разрешает взять каждому опекуну только одного приемного дитя.

К статусу многодетной семьи, независимо от того приемные там дети, или родные, причисляется та ячейка общества, где воспитывается три, четыре и больше несовершеннолетних малышей. Причем пока самой младшей крохе не исполнится 16 лет, семья так и будет считаться многодетной.

По причине того, что в России предусмотрены ежемесячные выплаты на каждого малыша, закон ограничивает количество людей, определяющихся на воспитание. Это число четко не определено, но органы опеки принимают решение, может ли семья принять несколько человек, которые могут между собой не являться родственниками. Каждая такая ячейка общества должна продумать, сможет ли она обеспечить достойную жизнь, уход, дать хорошее образование и воспитание.

Не всем выпускникам детских домов государство предоставляет жилье. Слава вышел из детдома и попал на улицу, в прямом смысле этого слова. Ему некуда было ехать, и он ночевал под мостом, в подвалах, на вокзале. Потом его сильно избили, Слава долго лежал в больнице. Потом его нашел еще один парень из детдома, с которым Слава когда-то дружил. Парень приютил Славу, помог оформить и подать необходимые документы. Через какое-то время Славе предложили квартиру. Она нуждалась в ремонте, но зато Слава получил свой угол.

Лена вспоминает, что изредка в детский дом приезжали спонсоры или комиссия. Перед их приездом воспитанники сутками оттирали полы, окна, даже стены. Когда приезжали визитеры, детей одевали в красивую одежду, угощали сладостями, давали новые игрушки. А потом, когда они оставались одни, игрушки отнимали, кормили безвкусной кашей и переодевали в казенные платья.

Еще один выпускник детского дома – Дмитрий. Сейчас ему 34 года, у него свой бизнес, но семьи нет. Он занимается благотворительностью, активно помогает своим приятелям из детдома, с которыми они много лет делили одно пространство. Говорит, многие спились, кто-то лежит в психоневрологическом диспансере, но большинство уже нет в живых.

Почти все, с кем я была в детском доме, плохо кончили: кто-то спился, уже несколько человек погибло, многие сидят в тюрьмах. Я работаю в магазине, но приятелей там я так и не нашла. Меня считают немного дикой, я не иду на контакт. Детский дом – это страшно, пребывание там ломает психику и калечит душу.

Известно много случаев, когда детдомовцам давали квартиры, но те их попросту пропивали или отдавали «добрым» людям. Детдомовцы плохо разбираются в жизни, система не готовит их к трудностям взрослой жизни. Они привыкли брать то, что дают, и также легко расставаться с вещами.

Вся их жизнь в детском доме подчинена распорядку. Подъем, завтрак, уроки, обед, ужин, отбой и общие мероприятия, обязательные к посещению. У ребенка нет права распоряжаться собственным временем и собственной жизнью: он не может лечь спать, если ему хочется, не может поесть, когда вздумается, не может хранить в тумбочке дорогие сердцу вещи — их или украдут, или отнимут.

Мастерские, приусадебные участки и кухни, где ребята могут учиться готовить, — все это исчезло из детских домов под предлогом обеспечения детской безопасности. Никому не хочется нести ответственность за то, что они могут пораниться. Да и возиться с детдомовскими никому не хочется — воспитатели получают не самую большую зарплату, и мотивации для того, чтобы работать сверх необходимого минимума, у них мало. Поэтому им эти «‎доктрины безопасности» только на руку.

Дети-сироты – стало ли их меньше и про что молчит статистика

Количество таких детей доходит до 70 процентов в разных регионах – это происходит и в домах ребенка, и в ДДИ, и в детских домах. 481-е Постановление гарантировало некоторые улучшения в системе сиротских учреждений, но при этом постепенно наступает ситуация, когда учреждения поняли, что они остаются уже без детей (так как их все больше забирают в семьи), то есть остаются без хлеба и работы. Поэтому учреждения все чаще стали брать детей «по заявлению».

Нам далеко до идеального состояния, разумеется, но то, что все больше внимания, все больше лояльности – это однозначно. Люди уже готовы к такому шагу, когда они понимают более или менее, что им предстоит. А когда вообще информационный вакуум, как это долго было, кто такие сироты – вообще непонятно, что это за синдром Дауна – вообще непонятно, что там за ВИЧ/СПИД и что с этим делать – непонятно. Одни плакаты «СПИД – это смерть», и все это в головах у людей коренилось. Надо же заниматься просвещением, надо разъяснять, надо говорить, причем не через какие-то научные сухие факты, а скорее через истории других людей. И вот это все сейчас уже происходит.

За этими цифрами стоит действительно достаточно большой путь по активизации семейного устройства, который Россия прошла за последние 10-15 лет. Это путь от ситуации, когда у нас очень мало устраивалось детей в семью и, более того, усыновление было в основном иностранное, за границу, до ситуации, когда у нас сколько выявляется сирот, столько и (даже больше иногда) устраивается в течение года.

Но позитивное в этом, конечно, одно – то, что госорганы отвыкают воспринимать детский дом как единственное решение проблем семейного благополучия. Мы видим своими глазами, что во многих регионах произошло замещение и одновременно со снижением количества детей в банке данных растет количество детей, которые находятся в данных учреждениях, а также других социально-реабилитационных организациях по заявлению родителей. То есть происходит такое перетекание из одного сосуда в другой. И это говорит о том, что у нас пока еще не везде перестали воспринимать размещение детей как решение семейных проблем. Только теперь это в основном размещение по заявлению. И это тоже проблема, потому что они там годами находятся.

Было также заявлено, что чаще стали брать детей-инвалидов и в банке данных почти не осталось детей с синдромом Дауна. Это, думаю, не совсем так. В Москве действительно детей-инвалидов берут чаще, в регионах пока, боюсь, намного реже, но очень важно, что вообще стали работать с мамами, которые находятся на грани отказа от ребенка. Если раньше в роддомах основной текст был такой: «Зачем тебе? Ты здоровая, молодая, оставляй, родишь себе здорового ребенка», то сейчас все-таки и фонды работают с такими мамами, и какие-то службы появились, которые объясняют, как жить с такими детьми, что ребенка точно так же можно развивать, что это просто особый ребенок. И действительно отказов стало меньше, это большая заслуга опять же общества и государства.

80% детей в РФ живут в детдомах при живых родителях

«Это были 2 девочки с синдромом Дауна и один мальчик с ВИЧ-инфекцией. Все трое живы. Более того, одна девочка уже находится в русской семье. О чем тогда идет речь? О провокации, невежестве, информационной войне? Или о бесстыдстве и спекуляции на детском несчастье?», — раскритиковал СМИ Астахов.

«То, каких результатов в этом деле добился Рамзан Кадыров, я называю Чеченским социальным феноменом. Это единственный регион, в отчетности которого видно, на что потрачена каждая копейка. Я не знаю других руководителей регионов, которые были бы столь же эффективны», — сказал он.

«Впервые в июне этого года в Вашингтоне мне вручили список виз на детей, вывезенных из России – официально 61 тысяча 625 человек. По неофициальным данным, их больше 100 тысяч. Часть из них была вывезена нелегально. Без статуса, без документов, живут в американской семье без каких-либо прав», — говорит Астахов.

«У нас 643 757 сирот. Большая часть из них живут в замещающих семьях – усыновлены, в приемной семье, на патронате, и под опекой. В детских домах находится 107 тысяч детей…К сожалению, есть еще одна не очень радостная цифра — у нас больше 80 процентов детей в детдомах — дети при живых родителях. Вот это настоящая беда», — сказал Астахов.

Но Астахов традиционно настаивает на том, что запрет на усыновление — это благо. В 2011 году иностранные семьи забрали 176 детей инвалидов, из них американские семьи — 89 детей-инвалидов, приводит он статистику. Но в 2012 году ситуация изменилась, американцы забрали только 2 детей-инвалидов, а русские — 13 детей (речь идет только об одном городе — Петербурге), говорит он. Более того, по словам Астахова, последние 20 лет в российских приемных семьях погибли 12 детей, а в американских — 20.

Правительство РФ утвердило новые правила деятельности детских домов

Согласно документу, образовательные, медицинские и социальные организации рассматриваются как временное жилье перед устройством в приемные семьи. Также в постановлении прописано, что родители или иные законные представители могут добровольно поместить детей в спецучреждение, если в течение какого-то времени не могут исполнять свои обязанности. При этом учитывается мнение детей, достигших 10-летнего возраста.

Согласно постановлению, сотрудники детского дома обязаны в доступной форме разъяснять детям их законные права и обязанности, сообщать о лицах, которым можно жаловаться в спорных ситуациях. Не допускается принудительное привлечение детей к участию в деятельности общественных, политических и религиозных организаций.

Перевод воспитанников из одной группы в другую допустим лишь в исключительных случаях, когда это необходимо для защиты интересов ребенка. К каждой группе должно быть прикреплено ограниченное число педагогов. Их замена педагогами из других групп допускается лишь в случае отпуска, болезни или увольнения.

С 1 сентября 2022 года российские детские дома начнут функционировать по новым правилам. Распорядок деятельности сиротских учреждений утвержден постановлением Правительства РФ от 24 мая 2014 года № 481 «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и об устройстве в них детей, оставшихся без попечения родителей».

Группа детского дома, согласно новым правилам, будет состоять не более чем из восьми разновозрастных детей (а если в группе есть дети младше четырех лет, численность воспитанников снижается до шести). Детей из одной семьи помещают в одну группу, а сам детский дом должен располагаться как можно ближе к прежнему месту жительства. Исключение будет сделано лишь в том случае, если привычная социальная среда негативно влияла на ребенка.

8 МИФОВ О ДЕТСКИХ ДОМАХ или что там происходит на самом деле

Стиральный порошок кончается, мокрое полотенце на сушку вешать, обувь на разные сезоны нужна, все вот эти вещи, я ничего этого не знал. А еще про выбирать, я не мог решить сам ничего, мама говорит: «Вань, сначала гулять или уроки?», и я в ступор впадал, ждал, что мне скажут, чтобы подчиниться. После снега ботинки надо поставить сушиться, рваное можно починить, еда не сама в тарелках появляется. Мы ничего там не умели, как тупое стадо жили. Я вырвался, я спасся. Ну, меня спасли, точнее».

Я ничего не рассказывал о детском доме первое время, думал, что они от меня откажутся. Потом мы стали говорить о том, почему я вообще там оказался. Родители пили в общем, и меня забрали у них. Я никогда не буду пить. А если бы там остался, точно бы бухал, что там еще делать. Там все пьют».

Еще раз меня хотели забрать, мне уже 12 было. Тогда Оля, мы с ней в комнате жили, сказала, что она в семью ходила и там пропали деньги и все на нее повесили. Что и со мной так будет. Они еще были из другого города, я подумала, что меня там отправят в какой-то новый детский дом и написала отказ от того, чтобы к ним в семью идти. Они меня так уговаривали, говорили даже, что, наверное, мне наговорили чего-то, что это не так. Но я уже молчала. А через год выходить, никого нет у меня. Жалею сейчас».

Люди, которые не имеют опыта взаимодействия с сиротами, действительно считают, что ребенок, лишенный участия в его судьбе, страдающий от недостатка внимания, в любой момент своей жизни рад общению со взрослым со стороны. На самом деле, воспитанники детских домов с настороженностью и часто равнодушием воспринимают попытки незнакомых людей проявить к ним интерес. В жизни этих детей за годы сменились десятки воспитателей, учителей, волонтеров и кандидатов в приемные родители. Только постоянное, долгое и осмысленное участие в жизни такого ребенка может вызвать у него доверие и желание делиться своими проблемами, принимая помощь и советы.

«Мы не догадывались, что у каждого человека — даже ребенка! — есть свой день рождения. Не понимали, что значит радость. Человеческое тепло. Любовь. Да о чем это я? Многие из нас никогда не слышали собственных имен. Мы просто существовали, трясясь от страха двадцать четыре часа в сутки. Боялись взрослых до умопомрачения, до судорог, до энуреза. Шарахались от них и всегда молчали. Единственное чувство, которое мы тогда испытывали, — был СТРАХ. И он остался со мной надолго».

«И вот, собственно говоря, у нас продолжает существовать этот «Сиротпром», который ничего, кроме зла, не приносит, — отмечает он. — Конечно же, мы не говорим обо всех замечательных зачастую людях — и медсёстрах, и воспитательницах, и директорах домов, которые тоже работают в этой системе, — мы не имеем в виду всех. Но, к сожалению, есть та среда, которая там зарождается, куда попадает ребёнок, где вынужден существовать и сам детский дом, когда он отчитывается об освоении денежных средств, и ему надо придумывать, как бы взять больше денег в следующем году. А это значит, что у него должно быть больше воспитанников».

Громкие скандалы продолжают день ото дня сотрясать систему детских домов в России: это и случаи насилия над несовершеннолетними со стороны взрослых сотрудников сиротских учреждений, и бесчинства — при попустительстве, опять же, руководства детдомов — старших воспитанников в отношении младших, и воровство бюджетных средств.

Вместо этого, подчёркивает Константин Малофеев, страна поддерживает каждый детский дом с бесконечными ремонтами и прочим содержанием. Причём известно ведь, что с учётом огромной коррупционной «ёмкости» системы можно ремонтировать каждый день, как, скажем, те же дороги.

«Я не берусь утверждать, что только это связано с ней, — объясняет он, — но почему-то именно когда она пришла, стали меняться правительственные документы: вместо тех, что были направлены на сокращение числа сирот, их стало становиться больше. Я очень надеюсь, что сейчас эта ситуация будет изменена. Написан огромный доклад сенатором Еленой Борисовной Мизулиной, который есть и у спикера Совфеда Валентины Ивановны Матвиенко, которая занимается «Десятилеткой Детства», и в правительстве».

«Мы что же, действительно вместе со всеми нашими зрителями и читателями считаем, будто в семье ребёнку хуже, чем в детском доме? — удивляется замглавы ВРНС. — А почему тогда такие новости? Именно потому, что «Сиротпром» существует. И «сиротпромовская» мафия — тоже. Есть люди, которые зарабатывают на этом «бизнесе»: те, кто постоянно ремонтирует детские дома, кто торгует органами и занимается прочими безобразиями. Это огромная мафия, начинающаяся от детских порнографов и заканчивающаяся просто коррупционерами на местах. И если государство хочет покончить с этим, у нас должна быть цель, а именно — ликвидация «Сиротпрома», детских домов».

По его словам, в РФ «незащищенными сегодня являются все дети», например, с точки зрения их права получать образование, в том числе дошкольное. П.Астахов пояснил, что сейчас в России общая очередь желающих устроить своих детей в детские сады достигает 1 млн человек. Он привел еще один пример нарушения прав представителей подрастающего поколения: в настоящее время исполнительное производство по алиментам ведется в отношении более 2 млн детей.

Уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка также выразил обеспокоенность небольшим количеством детей в России. Сегодня этот показатель составляет порядка 25 млн, в то время как в США — 72 млн детей, конкретизировал П.Астахов, добавив, что к 2012г. в России «будет полная «яма» с точки зрения работающих кадров».

В настоящее время в РФ насчитывается чуть меньше 700 тыс. сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Как сообщил на пресс-конференции уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов, «это чуть больше, чем в СССР после окончания Второй мировой войны».

П.Астахов считает, что необходимо прояснить ситуацию с защитой прав родителей в суде в случае изъятия детей органами опеки. «Человек, который совершил преступление против ребенка, имеет право на адвоката, а родители, у которых изымают детей, — нет», – выразил недоумение уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка, предложив предоставить родителям в такой ситуации право на бесплатного защитника.

Самым трудным периодом для Сорокиных стало начало 90-х: зарплату не платили, детей в семье было много, а государство не выдавало на них ни копейки. Михаил днем занимался извозом, Татьяна работала на огороде, ночью вдвоем подрабатывали, упаковывая прищепки, — так и выжили.

Сорокины взяли отказников из городской больницы: главврач даже расплакалась, когда узнала, что малыши нашли семью. У обоих были тяжелые диагнозы: «волчья пасть» и «заячья губа». «Вместо рта — дыра, а нос рулетом свернут. Мы решили усыновить обоих. Психиатр, выдавая справки о здоровье, сказал, что мы ненормальные, потому что «умные так не поступают»», — вспоминали потом супруги.

Родной сын Сорокиных Вася болел с детства: ребенку дали первую группу инвалидности. Врачи объяснили: дело в генетике, и Сорокины решили, что родных детей у них больше не будет. Но от идеи большой семьи они не отказались и потому решили усыновить двух мальчиков.

1 февраля 1989 года семья Сорокиных одной из первых получила статус семейного детского дома. На тот момент Татьяна и Михаил воспитывали 13 детей — двух родных, пятерых усыновленных и шестерых приемных, которые не были оформлены и находились на личном содержании. Жили Сорокины в трехкомнатной квартире.

А вот расходами семьи никто не интересовался, а они немалые. Только чтобы собрать 13 школьников к 1 сентября, в 2012 году семье понадобился почти миллион рублей. Один костюм стоит 3–4 тысячи, рубашка — минимум 600 рублей, а ведь еще нужны обувь, портфели, учебники, сотни тетрадок.

Чем отличается интернат от детского дома, в чем разница

Первое, чем отличается интернат от детского дома, – это образовательная система. Во-первых, дети из детского дома посещают школы, которые находятся ближе всего к их месту проживания. Чаще всего это обычные общеобразовательные учреждения. Если говорить о школах-интернатах, то здесь учебный корпус создан специально, и уже при нем существует общежитие. Но это еще не все, чем отличается интернат от детского дома.

По факту ребенка возвращают в ту же среду, из которой он ранее был изъят. В основном воспитанники интернатов возвращаются в аморальную среду или к развалинам. В этом вопросе полным сиротам повезло немного больше. Они имеют право самостоятельно выбирать место жительства и род деятельности. После окончания учебного заведения они могут получать бесплатное образование в любом вузе страны на свой выбор.

Когда заканчивается учеба в школе-интернате, детей, которые остались без родительской опеки, отправляют для получения образования по месту жительства, закрепленному за ребенком. Это осуществляется в принудительном порядке. Согласно юридическому законодательству, родители, лишившиеся по каким-то причинам родительских полномочий, не имеют права разменивать ту жилплощадь, что у них имеется, так как она закреплена за ребенком.

Человек – существо социальное, и у него на уровне ДНК заложено защищать свое потомство. Вот только у некоторых особей эта функция почему-то нивелируется, как результат, в обществе начинают появляться такие организации, как интернаты и детские дома. Они призваны выполнять одну функцию: воспитывать подрастающее поколение, но, как ни посмотри, а отличия здесь есть. Итак, чем отличается интернат от детского дома?

После Октябрьской революции система детских приютов была реорганизована. Учебный и воспитательный процесс строился на учениях русского педагога А. С. Макаренко. Правда, эта новая система образования и трудового воспитания долго не просуществовала. Правительство СССР раскритиковало ее и постановило, что дети до 16 лет не должны работать.

«Ограничением количества детей мы никогда в жизни не убережем их от жестокого обращения, – добавила эксперт. – Потому что были случаи, когда и с одним ребенком семья не справлялась, и возвраты из семей, где воспитывался только один приемный ребенок. Здесь вопрос, который очень сейчас нуждается в проработке и пересмотре – это качество подготовки замещающих родителей и сопровождение семей. Это самые главные моменты, на которые стоит обращать внимание. Потому что у родителя есть соответствующая компетенция: если он знает о том, что дети травмированы, он должен уметь найти нужных специалистов и подключить их к своим проблемам вовремя, а не когда уже случается кризис в семье. Потому что приемная семья – это реабилитирующая среда, и очень важно родителю об этом помнить. И, конечно, один на один он со своей проблемой оставаться не должен».

По данным Министерства образования Подмосковья, в регионе на данный момент проживает более 23 тысяч детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Более 15,5 тысячи из них живут в опекунских и приемных семьях, а более 7,5 тысячи были усыновлены. Также ранее в этом месяце зампред правительства Московской области Ирина Каклюгина рассказала, что всего в регионе насчитывается более 4 тысяч приемных семей, 177 из них взяли ребенка из детского дома в этом году. С января 1,8 тысячи детей-сирот обрели семьи. Каклюгина также добавила, что в Подмосковье работают 70 школ приемных родителей, где потенциальные усыновители могут получить необходимые знания, проконсультироваться с психологами и другими специалистами.

«Зачастую в семье не один приемный ребенок. Очень часто дети, которые считаются трудно устраиваемыми, идут в те семьи, где уже есть опыт [воспитания приемных детей]. Это «ресурсные» семьи, которые уже воспитали какое-то количество приемных детей без особенностей развития и теперь повышают свою квалификацию. У нас сейчас есть очень много возможностей для повышения компетенции [родителей]: можно пройти различные курсы, в некоторых регионах есть дополнительные образовательные блоки, если вы хотите взять в семью подростка или ребенка с ограниченными возможностями. То есть эти семьи как раз чувствуют в себе ресурс взять, допустим, особого ребенка или подростка. У меня тоже многодетная семья, и мы как раз пришли к пониманию того, что мы можем взять ребенка с особенностями, лет через пять нашего приемного родительства, когда смогли вырастить подростков», – рассказала Городиская.

Председатель Совета ассоциаций приемных семей при Министерстве образования РФ, президент Союза замещающих семей Наталья Городиская объяснила, что, даже когда детский дом меняет свое название в документах, статус его воспитанников, а, следовательно, и все их льготы, сохраняются в полном объеме. Гораздо больше внимания, по ее словам, следует обращать не на подобные формальности, а на качество работы учреждения. Важно, чтобы главной задачей его руководителей и сотрудников было устройство детей в семьи, подчеркнула Городиская.

Практически все московские учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, перешли на семейные формы жизнеустройства. Так устроена жизнь и в центре «Наш дом», которым руководит сам Меньшов. «Дети живут в квартирах, в каждой квартире пять-восемь детей. Нет общей столовой, нет общей кухни. Если помните, еще лет десять тому назад все говорили, что ребенок выходит из детского дома и не знает, как чай заварить, – все наши ребята умеют готовить. Переход на такую форму домашнего жизнеустройства детей в учреждении расширил личное пространство каждого ребенка, а это ведь тоже дает свои плоды», – рассказал руководитель центра «Наш дом».

13 Апр 2022 juristsib 65